Сено корове пошли косить, не умеем, маленькие. Что с нас взять? Мама учит, а силы нет, но «нацарапали» на одну буренку. Сейчас, говорят, жизнь плохая. Эх, они жизни-то не видели. Я свою без мокроты не вспоминаю, - закрывает натруженными, морщинистыми руками глаза. – Тогда ни отпусков, ни выходных, ни праздников – работай, причем бесплатно. Скажут: «нынче вы получили два трудодня», а что за трудодни? На них ничего и не возьмешь, да и негде – магазинов не было. А «теперешние», не голодные, одетые-обутые, разве пойдут бесплатно трудиться?
Бывало, мама скажет: «Лиза вставай, готовь обед». А готовить не из чего. Вот, картошки немного наскребешь, редко – пол-литра молока, хлеб чаще всего из травы. И очистки картофельные ели, лепешки – из клевера да крапивы.
Самим кушать нечего - не видели ни молока, ни яиц, ни масла, хоть и корову, овец, кур держали, - а налог заплати, и не один, целых три - сельскохозяйственный, холостой да военный. Придут за деньгами, скажем, нет, все отдали, а те шарят кругом, даже Бога не боялись - на божничке искали.
Все помнит Елизавета Николаевна: имена односельчан, даты и дни недели, в которые происходили незабываемые события с семидесятилетним сроком давности.
- В 14 лет погнала с другими подростками скотину в Орск, - делится Е.Лаврикова. - Месяц шли. Обувь и так, какая ни попадя была, и та вся изорвалась. Носки шерстяные без лап – исхудились. Тридцать дней шли, а ничего не заработали, правда, гуртоправ до Саракташа билет купил, а от Саракташа уже пешком. Эх, мороз, все бело, а мы с подружкой бегом, бегом, домой вернулись только в сумерках.
Все четыре года жили надеждой – надеждой на победу. Сколько испытаний легло на женские плечи, на детей, и ведь никто не очерствел душой – все оставались добрыми, гостеприимными, у любого дом открыт, накормят тем, что имелось.
Когда война закончилась, семнадцатилетняя Лиза поднимала вместе с другими хозяйство – на коровах бороновала, подсолнечник мотыжила, колхозный табун пасла.
Потом вышла замуж, в 1951 году, за односельчанина Федора Трофимовича, в семье которого было 12 детей. Первый год со свекровью и свекром ютились, в одном доме - 13 человек.
- За стол сядем, свекровь чашку большую поставит с едой, я хочу зачерпнуть ложкой, а не достается, – вспоминает Елизавета Николаевна. - И молчу, выхожу полуголодная. После перешли в бабушкину маленькую избу, каждую заработанную копейку откладывали. Наскребли и построили большой дом, но и не жили в нем, переехали в Мраково, так как школа в Васильевке только начальная.
Федор Трофимович устроился в училище, где и трудился до пенсии, Елизавета Николаевна - техничкой в лесхозе. Ее общий стаж - 33 года.
- Люди, как птицы, - философствует героиня. - Птица выведет птенцов, те подрастают и разлетаются из гнезда. Так и у нас. Моя старшая дочь Люба проживает в Салавате, Александр с семьей - в Мраково, Сергей - в Волгограде, Наталья - в Челябинске. Несмотря на километры, все часто наведываются ко мне вместе с семью внуками и семью правнуками, помогают и огород сажать, и в доме ремонт делать. Все условия есть – только живи!
В доме Елизаветы Николаевны очень уютно, чисто, много цветов. Несмотря на то, что навестили мы ее в первых числах мая, в огороде ветерана Великой Отечественной, награжденной множеством медалей, в том числе и медалью «За доблестный труд», уже белели парники, красовались ровненькие грядки. На все находит силы, хоть и здоровье не крепкое.
– Главное, чтобы не было войны! – подытожила нашу беседу она! – Остальное все переживем.